Александр Михайловский - Ветер с востока [СИ]

Если Сталин сказал вам то, что вы мне сейчас поведали – а я вижу, что вы не лжете мне – то в сказанном им я нахожу реальный шанс объединить Россию, ту, которая Советская, и ту, которая считала Совдепию исчадием ада. Я надеюсь, что из этой смертельной схватки с нацистами новая Россия выйдет совершенно другой, такой, которой будет гордиться русский человек, где бы он ни находился.

Я внимательно прочитал письмо своего старого друга, полковника Игнатенко. И, если сказать честно, я завидую ему. Он имеет возможность сразиться с врагом, напавшим на Россию, а я – нет. Я буду просить Сталина дать мне возможность снова пролить кровь за свою страну. Как вы считаете, Владимир Анатольевич, он разрешит мне пойти на фронт хотя бы рядовым?

Я внимательно посмотрел на Деникина. Старый вояка с надеждой смотрел на меня – ведь я лично беседовал с человеком, который сегодня является олицетворением той России, что сражается с Гитлером, подмявшим под себя всю Европу.

– Антон Иванович, – сказал я, – полагаю, что товарищ Сталин пойдет вам навстречу, и даст возможность вам применить ваши знания и опыт для борьбы с врагами России. И не только в качестве рядового…

Генерал-майор ОСНАЗ Вячеслав Николаевич Бережной

Баста, карапузики, кончилися танцы! Указ Президиума Верховного Совета СССР… В общем, нет больше Эстонской, Латышской и Литовской Советских республик. Есть Прибалтийский край в составе РСФСР без всякого там национального колорита. В едином порыве, товарищи народные депутаты, ага, по достоинству оценили выдающийся вклад трех маленьких, но гордых народов в дело нацизма-фашизма, и воздали всем и каждому по мазку зеленкой на лоб. Да и не было никогда ни у Латвии, ни у Эстонии своей государственности. А Литва отдалась в доверительное управление польским магнатам. Пусть с поляками теперь и разбираются, потому что еще неизвестно, что станет с самой послевоенной Польшей.

Такова теперь новая национальная политика Вождя и возглавляемой им партии. Статус автономии или союзной республики теперь еще надо будет заслужить. И наоборот, как рассказал нам на политинформации бригадный комиссар Брежнев, с учетом уроков сорок первого года, опережающим, ударным путем теперь будут развиваться внутренние территории СССР, от Днепра до Урала в европейской части, и от Урала до Енисея в Сибири.

Помнится, средневековый азиатский владыка Амир Тимур, он же Тамерлан, также известный миру под именем «Железный хромец», называл территории, лежащие между реками Сырдарья и Амударья, основой своей державы, сердцевинными землями «Мовароуннахр», считая все остальные подчиненные ему территории всего лишь стратегическим предпольем. Всё добытое на войне или заработанное торговлей вкладывалось в ядро державы. Базары, мечети, оросительные каналы и торговые тракты – на всё это не жалели средств. На окраинах же по приказу Владыки Тимура строились лишь крепости да дороги для быстрой переброски войск.

Настроение весеннее. Припекает солнце и звенит капель. Снег тает, превращаясь в жидкую грязь. Бегут ручьи. Новообразованный Прибалтийский фронт после взятия Риги стабилизировался. Командовать им Сталин поручил только что произведенному в генерал-майоры Ивану Даниловичу Черняховскому. Между прочим, это самый молодой генерал в РККА. Ему сейчас всего тридцать шесть лет.

Генерал Черняховский вместе со своим штабом, бывшим штабом 2-й Ударной армии, срочно выехал в Ригу. Тем временем части 2-й Ударной, 4-й, 58-й и 52-й армий спешно перебрасываются в Прибалтику по железной дороге.

Положение осложняется тем, что по лесам в треугольнике между Новгородом, Любанью и Лугой еще бродят голодные и злые остатки немецких окруженцев. Их гоняют истребительные батальоны НКВД, то есть вышедшие из лесов партизаны, и пока еще не ставшие пешими лыжбаты бывшего Волховского фронта. Сдаваться окруженные немцы не собираются, и война сейчас идет на полное физическое истребление противника. Личные жетоны немецких солдат мешками свозятся в Москву, длиннющие списки, похожие на выигрышные номера тиража лотереи «Спортлото», каждый день публикуются в шведских газетах. В Германии траур, пока еще неофициальный. Подсчет не закончен, и Молох Восточного фронта еще потребует себе кровавых жертв.

Немецкая группировка, окруженная под Шлиссельбургом, пока еще держится. Но у советского командования уже лопнуло терпение. Третий день дерево-земляные укрепления немцев обрабатываются напалмовыми бомбами и выливными приборами. Днем с бронированных штурмовиков Ил-2, ночью с фанерных тихоходов У-2. Вдобавок, практически не переставая, бьет вся артиллерия Ленфронта, от восьмидюймовых гаубиц Б-4, прозванных финнами «Сталинскими кувалдами», до трехдюймовых полковых пушек. Над Шлиссельбургом и Синявинскими высотами, превращая день в ночь, плотной пеленой висит густой сладковато-маслянистый дым, в котором перемешались запахи сгоревшего напалма, торфа, дерева и горящей человеческой плоти. И пока еще живые немецкие солдаты 227-й и 223-й пехотных дивизий уже завидуют своим мертвым камрадам. Тем уже не больно и не страшно, а для тех, кто еще жив – ад на земле только начинается.

У нашего «Солнцепека» появился местный младший братишка. Говорят, довольно страшная и уродливая с виду конструкция на шасси устаревшего танка Т-28. Но его двадцать новых снарядов РС-220 с горючей начинкой показали себя в деле как нельзя лучше. Плюющаяся огнем тяжелая зверюга получила в войсках прозвище «Горыныч», и теперь, после его дебюта под Шлиссельбургом, чую я, ждут финнов на Карельском перешейке горячие денечки.

У нас же тут – затишье, немцы и их холуи из местных окопались в Елгаве, Екабпилсе, Пыталово и Острове. Дальше зона ответственности Северо-Западного фронта генерала Горбатова. Пока еще нет Черняховского, сижу в Риге вроде как и.о. комфронта, пугаю собой немецких великовозрастных детишек в ОКХ. Им все кажется, что сейчас мы рванем от Риги через Шауляй к Кенигсбергу. Дурачки.

Немецким генералам вовсе невдомек, что в данный момент наступать моя бригада не смогла бы, даже если б и захотела. Из техники на ходу только изделия из двадцать первого века. Немецкие полугусеничники разбиты в хлам из-за беспощадной эксплуатации на наших раздолбанных дорогах, танки Т-34 и КВ-1 требуют серьезного заводского ремонта, ходовая опять же в хлам. Нет, пройти маршем километров сто и вступить в бой мы еще можем. На это у нас есть и порох в пороховницах и ягоды в ягодицах. Но не более того, ибо моторесурс именно в этих ягодицах и находится.

Надо учесть еще и то, что побегали мы в последнее время тоже изрядно, и все время, как это ни удивительно, своим ходом. Сначала из Старой Руссы в Псков, потом из Пскова к Ленинграду, потом бои под Гатчиной и у Ульяновки, потом от Ульяновки обратно к Пскову, потом от Пскова к Риге… И не бросили из-за поломок ни одной боевой единицы. Больше тысячи километров пробега. Величайшее достижение, если сравнивать с тем, что было всего полгода назад, не более ста пятидесяти километров пробега до капремонта для Т-34 и КВ. Правда, стоя под Ульяновкой, мы хорошенько все перебрали, но если по уму, всю ходовую на советской технике надо выбрасывать и ставить новую. Ни на что серьезное с этой техникой мы уже не способны. Сидим, загораем на солнышке, приводим в порядок истрепанные нервы.

Культурная программа, опять же, посещение арийских зрелищ. Вместе с Брежневым и комиссаром ГБ Санаевым я привлекался в качестве свидетелей эксгумации могил евреев, расстрелянных в Бикерниекском лесу, а также расстрелянных восьмого декабря командой Арайса пациентов детской больницы на улицу Лудзас. Последнее было хуже всего. Зима. Детские тела в промерзшей земле сохранились так, как будто расстреляли их только на днях. Беспощадный реализм германского нового порядка, сохраненный зимним холодом для потомков.

Я и раньше не страдал излишним гуманизмом по отношению к носителям «высокой европейской культуры», но теперь я готов видеть их только мертвыми. И чем больше, тем лучше. К счастью, и самого Арайса, и Лозе, и Дрекслера, и Еккельна к тому времени уже успели отправить в Москву, на Лубянку. А то бы я с ними сделал то, о чем в этом мире им еще и в голову не придет.

Вместе с пленными ублюдками в Москву отправился и полковник Маргелов со своими ребятами. Все они любимы Вождем и обласканы. По солдатскому телеграфу ходит шу-шу-шу, что из его батальона будут делать десантно-штурмовую бригаду ОСНАЗ.

Когда стало ясно – чьи могилы мы тут разрыли, из Москвы самолетом экстренно привезли журналистов. Наших и союзных. Был даже знаменитый американец Эрнест Хемингуэй. Колоритнейший дядька. Если кто сумеет взорвать в Америке эту бомбу, так это только он. Тем более что мы свозили их еще и в Саласпилсский лагерь, захваченный кавалеристами Иссы Плиева в полной сохранности. Все происходило так стремительно, что никто не успел сбежать, и почти никого не успели расстрелять.